Телемедицина в США. Интервью с финансовым директором американской телемедицинской ассоциации
Красняк Степан Сергеевич: Здравствуйте, уважаемые коллеги. Мы продолжаем наше путешествие по конгрессу «Американской телемедицинской ассоциации», и сегодня у нас появилась уникальная возможность поговорить с финансовым директором «Американской телемедицинской ассоциации» Натальей Аржанцевой, которая прольет свет на то, как функционирует телемедицина в США, какие у нее есть особенности, с какими проблемами сталкивается. Также мы поговорим в целом обо всех вопросах, связанных с телемедициной.
Наталья, расскажите, что такое телемедицина в Америке?
Аржанцева Наталья: Понятие телемедицины было разработано в 1973 г., обозначая «медицину на расстоянии». Это включает remote pershing monitoring (удаленное манипулирование пациентом), MHelp (мобильные девайсы, связанные с системой доктора, контактируют и манипулируют друг другом), отправку снимков.
Важно, что в настоящее время пациент может самостоятельно быть менеджером своего здоровья, отправляя врачу свои снимки для диагностики. Речь, конечно, идет о нетяжелых, но, возможно, неотложных случаях.
Красняк Степан Сергеевич: Каковы в этой среде участники телемедицинского процесса? Это страховые компании, медицинские организации?
Аржанцева Наталья: В США система здравоохранения очень сложная. Здесь мы называем их «стейкхолдеры». Участники – payeers – те, кто платят (государство, «Медикэр» и «Медикейд», оплачивающие здравоохранение для пожилых, малоимущих, детей и инвалидов). Всё это занимает огромный бюджет. Сейчас на «Медикэр», по-моему, 17 или 18% годового GDP – годового валового дохода, т.е. так, как Америка, в мире никто не тратит. По-моему, следующей идет Швейцария (12%).
В Америке на этот тратят много денег, но они не находят результата, потому как люди живут дольше, но не лучше. Например, в среднем, пожилой человек имеет два хронических заболевания.
Это будет продолжаться, и поэтому сейчас – я снова вернусь к теме участников – payers, которые платят – это могут быть либо частные страховые компании, либо работодатели, потому что они тоже несут платежные обязательства.
На стороне провайдеров - врачи, клиники, больничные системы, лаборатории.
Также выделяются пациенты. Как организация, мы с пациентами не работаем лично, т.к. это не наш фокус. Наша миссия состоит в том, чтобы эти пациенты получали доступную помощь вовремя. Это простая миссия, но ее очень сложно выполнить, поэтому мы как ассоциация работаем, в основном, с оплачивающей стороной и провайдерами. Система здравоохранения здесь фрагментирована еще тем, что у нас каждый штат имеет свои законы. Например, даже лицензирование может быть разным, т.е. если ты можешь оказывать виртуальную помощь в одном штате, то ты не можешь ее осуществлять в другом. А что делать, если твой пациент переехал?
Соответственно, мы сталкивается с этими проблемами. Что мы пытаемся сделать? Мы пытаемся быть платформой, ресурсом и местом, где все наши участники могут собраться и вместе решить эти проблемы, обсудить варианты удовлетворения своих интересов.
Красняк Степан Сергеевич: Расскажите о Вашей компании - об «Американской телемедицинской ассоциации».
Аржанцева Наталья: Компания была организована в 1993 г. Буквально 10-15 врачей и академических профессоров собрались вместе и, поверив в возможности телемедицины, создали организацию. В США очень важно официальное подтверждение эффективности, наличие соответствующих публикаций.
Телемедицина особенно актуальна ввиду, того, что госпитали переполнены, и лечение стоит очень дорого. Клиники не имеют права отказать в помощи, и очень многие люди приходят за ней. Телемедицина помогает участникам процесса сохранить свои деньги.
Вместе с тем, важно, что, если система работает в одном штате, не факт, что она будет принята в другом. Ввиду этого, основное, с чем мы работаем – это повышение образования и возможностей врачей работать в новой телемедицинской системе. Врачи говорят: «Вот я хочу помочь своему пациенту, а у меня этот код не покрывается, потому что я, вместо того, чтобы человек пришел на очный прием, говорю с ним по телефону или по видео».
Здесь возникает новая проблема с оплатой, потому что частные страховые компании покрывают то, что покрывает государство. Как правило, такие медицинские коды не связаны с конкретными заболеваниями, но с видами оказания помощи. Например, я знаю, что они покрывали телемедицину, только если это было в каких-то отдаленных участках, и поблизости не было госпиталя. По правилам в радиусе 50 миль не должно быть госпиталя.
Красняк Степан Сергеевич: В Вашей организации – кто является ее членами? Это врачи или это какие-то провайдеры услуг, страховые компании?
Аржанцева Наталья: Все из вышеперечисленных, потому что мы опять же выступаем как платформа и пытаемся людей и организации соединить вместе, чтобы они решали появляющиеся проблемы. И мы им помогаем. Например, когда они являются членами нашей организации, у них есть особый доступ к нашему веб-сайту, к информационной системе. У нас есть community pages, или виртуальный форум, где они могут общаться между собой. У нас есть special interest group – это врачи или даже средний медицинский персонал, которые фокусируются только, например, на офтальмологии, или они фокусируются только на отделении интенсивной терапии, реанимации. У нас есть эти специализированные группы, которые могут быть в разных штатах разного уровня. Мы сводим специалистов вместе, у нас проходят различные мероприятия и конференции.
Красняк Степан Сергеевич: Кто является основным драйвером изменений в законодательстве, в гармонизации?
Шадёркин Игорь Аркадьевич: Кто движет телемедицину вперед?
Аржанцева Наталья: Это идет от людей, в целом. Пациентов важно образовывать: они должны верить, что эта система работает. Например, очень трудно довериться диагнозу врача, которого ты ни разу не видел. И потом это еще и моменты культуры. Например, новые поколения очень легко к этому относятся, более старшее поколение – иначе. Мы должны пройти через смену культур.
Шадёркин Игорь Аркадьевич: Получается, есть некие лидеры, которые верят в телемедицину и её инструменты, и они продвигают систему вперед?
Аржанцева Наталья: Да, есть даже большие организации. Мы говорим про госпитали, у которых миллиардные бюджеты. У них даже есть своя собственная адвокатура. Иногда наши интересы могут не совпадать с другими участниками в медицинской индустрии, но, в принципе, для чего это все делается? Мы существуем для того, чтобы заботиться о наших больных. Все это понимают.
Шадёркин Игорь Аркадьевич: На открытии выступал президент ассоциации, который сказал, что для него, медицина – это бизнес, и телемедицина – тоже бизнес. Это так?
Аржанцева Наталья: Это правда, потому что это очень неблагодарное занятие – заниматься медициной в Америке. Опять же из-за фрагментации законов, из-за фрагментации лицензий, из-за фрагментации системы оплаты. Да и пациенты достаточно сложные в Америке.
В связи с этим, на телемедицину многие смотрят как на метод не только помочь людям, но и урезать расходы. Было очень много исследований. Например, 24 или 37% – было сделано разных стадий – насколько даже по времени визит может сократиться, если это телевизит. К примеру, член нашей ассоциации Кристи Хендерсон была по образованию медсестрой в Миссисипи, где лишь один госпиталь в столице Джэксон. У них наблюдалась катастрофическая нехватка медицинского оборудования и специалистов.
Однажды она сказала: «А что, если мы установим камеру и будем образовывать местных специалистов?» Просто вот начала с этого, и, вы знаете, это сработало. Всё это заняло три года. Ей нужно было не только найти эти госпитали, которые скажут «да», потому что это не одна система. Она должна была их убедить в целесообразности предложений, а также – найти деньги через какие-то государственные пособия. Она должна была убедить своих собственных начальников, чтобы в итоге добиться успеха и удовлетворения интересов пациентов.
Удовлетворение очень важно, потому что у госпиталей идут свои рейтинги, и государство их наказывает, если имеются низкие рейтинги.
Красняк Степан Сергеевич: Как оценивается удовлетворение пациента? Это какое-то анкетирование?
Аржанцева Наталья: Вы знаете, есть очень много независимых организаций, у которых есть свои рейтинги. Это большой и в то же время маленький мир, поэтому организации, которых буквально 2-3, и они делают эти рейтинги, зарекомендовали себя, а государство к ним прислушивается.
Красняк Степан Сергеевич: Вы упомянули, что она обучала специалистов работать в телемедицине. Есть какая-то образовательная программа у вашей ассоциации, или, может быть, стандартизированная?
Аржанцева Наталья: Мы не имеем права давать образовательную программу и выдавать, к примеру, сертификат. Мы этим не занимаемся, потому что тогда будет считаться, что мы не независимые. Наша миссия не в том, чтобы дать кому-то образование. Но мы скооперировались для единой работы. Те же наши доктора и наши академики разработали программу, по которой мы отправляем докторов, медсестер и всех, кто с этим связан. Они проходят курсы, сдают экзамен, получают свой сертификат, что могут работать.
Красняк Степан Сергеевич: Это обязательный процесс или добровольный? То есть врач обязан проходить такое обучение?
Аржанцева Наталья: Это зависит от работодателя.
Шадёркин Игорь Аркадьевич: Многие общественные организации – сейчас это и «Урологическая американская ассоциация» – занимаются созданием таких гайдлайнов, клинических руководств к действию. Вы занимаетесь чем-то подобным?
Аржанцева Наталья: Мы постоянно пишем новые и новые гайдлайны, потому что ничто не останавливается. Более того, наша задача – побудить членов нашей организации к активным действиям и призыву властей к изменениям. Мы обозначаем: «Вы можете пойти к своему губернатору своего штата и потребовать того, что необходимо». Здесь действительно слушают голос народа, а врачи – это народ. То есть, если врач достаточно наберет голосов, придет и будет услышан, то произойдут изменения.
Шадёркин Игорь Аркадьевич: Сколько членов в вашей ассоциации сейчас?
Аржанцева Наталья: У нас 335 членов на текущий момент в организации. Причем, организации могут быть от двух до трех людей. У нас ассоциативное членство, но есть и индивидуальные члены – например, просто доктора. Среди преимуществ, которые они получают - доступ к другим членам и знаниям, доступ к которым закрыт. State reports до недавнего времени были в открытом доступе, но сейчас – так же доступны только для членов организации.
Красняк Степан Сергеевич: Может ли какое-нибудь иностранное лицо вступить в вашу организацию?
Аржанцева Наталья: Конечно, да. У нас есть люди из Польши, из ОАЭ, из Англии.
Шадёркин Игорь Аркадьевич: Дорогие друзья! Вы можете стать тоже членами этой ассоциации, вступайте в ряды.
Аржанцева Наталья: Вступайте. Мы будем рады вас видеть у нас на конференции.
Шадёркин Игорь Аркадьевич: Да. Но конференция вообще очень интересная, мы многое здесь узнали. Что интересно, мы стараемся это все зафиксировать каким-то образом и донести до нашей аудитории. К сожалению, в России чуть хуже состоит ситуация с общественными организациями. Они какие-то формальные, хотя государство в системе медицины пытается повысить их роль и участие в написании и клинических написаний, и различной деятельности – в утверждении, в том числе и тарифов на медицинскую помощь.
Америка в этом плане, конечно, впереди планеты всей, и все члены американского общества хотят что-то внести – кто хочет, конечно, это сделать. Поэтому точно такая организация, как, может быть, «Американская телемедицина», когда-то и у нас в России будет создана. Хотя, конечно, есть какие-то попытки, но они очень несистемные и носят, пожалуй, утверждение некоторых лидеров в этой области, т.е. центрированы вокруг какого-то одного человека, который хочет что-то сделать для себя лично. Это, конечно, большая ошибка, я считаю.
Аржанцева Наталья: Здесь так же начиналось. Вы знаете, может быть, к этому всё и придет. Если я как доктор, эндокринолог, офтальмолог или анестезиолог, хочу решить проблему, которая касается именно меня – я начинаю действовать. Так тут и начиналось – просто собралось достаточное количество докторов из связанных медицинских областей, и все поняли, что, оказывается, всем нам будет хорошо, если мы реализуем задачу по телемедицине.
Шадёркин Игорь Аркадьевич: Мы тут беседовали и обсуждали еще один вопрос перед тем, как включили камеру. Мы говорили о фрагментированности информационных систем в Америке. В России сейчас идет положительный процесс, когда государство на федеральном уровне инвестировало – сейчас порядка на пять-шесть лет 170 миллиардов рублей – на создание единого цифрового контура, который должен объединить всех игроков в оказании медицинской помощи: клиники, лаборатории, и к которому могут подключаться, в том числе, и частные системы. Это некая шина, через которую будет осуществляться, в том числе, и телемедицинская помощь. Как в Америке обстоит с этим ситуация?
Аржанцева Наталья: Вы знаете, наверное, в России лучше обстоят дела. Здесь здравоохранение частное, и каждая компания сделала свою информационную систему, иногда они разговаривают между собой, а иногда - нет.
Красняк Степан Сергеевич: Мы знаем, что в США есть закон Хипа – расскажите о нем.
Аржанцева Наталья: Хипа – это федеральный закон. Он был принят достаточно недавно и покрывает права пациента на частную информацию. Мы не можем делиться информацией пациента, если он нам не даст права на это. Даже если это, например, муж или жена, то информация не будет дана.
Красняк Степан Сергеевич: В прошлом году на конференции обсуждалась тема, что, допустим, пациент может продавать каким-то компаниям свою медицинскую информацию. Может ли он, допустим, в любой момент в Америке потребовать от медицинской организации информацию о своем обследовании и о результатах обследования? Есть ли ситуация, в которой врач может не дать пациенту – может быть, в различных штатах – информацию о его снимках, результатах анализов?
Аржанцева Наталья: В данном случае речь идет не про Америку. Здесь пациент имеет право знать все про свое здоровье, видеть все свои снимки. Если заплачено, то пациент имеет право получить всю информацию о себе. Это капиталистическая страна: если я заплатил, я имею право иметь к этому доступ. Это так просто. Но даже на своем собственном опыте: если я сделала рентген и хочу послать её к другому, то без моего ведома они не пошлют друг другу информацию. Они дают информацию мне или возьмут с меня роспись, после чего опять же пошлют информацию мне, чтобы я самостоятельно отправила данные другому специалисту. Однако мы стремимся к тому, чтобы два дантиста, если я им дам «добро», смогут обмениваться данными.
Красняк Степан Сергеевич: Касательно провайдеров телемедицинских услуг, они обязаны получать какие-то лицензии, может быть, органов безопасности или министерства здравоохранения каких-то штатов на эту деятельность по передаче данных?
Аржанцева Наталья: У каждого штата есть свои законы. Если три моих специалиста живут в разных штатах, то обмен информацией происходит через меня.
Шадёркин Игорь Аркадьевич: Пожалуй, это правильный подход.
Аржанцева Наталья: Согласна.
Шадёркин Игорь Аркадьевич: Спасибо большое за интервью. Мы надеемся, что это будет полезно нашей аудитории. Мы сейчас представляем российскую аудиторию и тоже хотим, чтобы в России телемедицина стояла столь же устойчиво, как в США. У нас есть своя специфика, и мы стараемся это учитывать. Спасибо.
