Есть подвижки — нет рывка: разработчики обсудили внедрение ИИ в здравоохранение
Выступая на конференции AI Journey в декабре 2020 года, президент Владимир Путин назвал искусственный интеллект "основой очередного рывка вперед всего человечества в своем развитии". Годом позже на той же площадке он призвал быстрее принять законопроект, позволяющий российским разработчикам получить доступ к ведомственным базам данных. Что же изменилось за последние два года на рынке ИИ в здравоохранении, — этот и другие вопросы обсуждались в рамках круглого стола, который 26 января провел evercare.ru.
— Как вы оцениваете уровень проникновения ИИ в здравоохранение России? Какие барьеры мешают рынку динамично развиваться?
Дмитрий Скрипкин, руководитель коммерческой службы ООО “МСС” (Цельс):
— Если бы мы проводили эту встречу пару лет назад, можно было бы сказать, что проникновения нет. Но за это время ситуация сильно изменилась. На мой взгляд, в лучшую сторону.
Рынок ИИ в медицине состоит из трех частей. Первая — это те, кто распоряжается бюджетом: федеральные и региональные власти. Вторая — те, кто непосредственно применяет инструменты ИИ в своей практике: врачи. И третья — информационная инфраструктура в медицинских учреждениях. Люди на местах в последнее время стали понимать необходимость применения подобных систем и готовы платить за это деньги. Что касается врачей, то здесь ситуация сложнее. На мой взгляд, мы, как разработчики, в свое время не уделяли им достаточно внимания, чтобы объяснить, что мы делаем и для чего. Мы в своей компании поняли эту проблему и сейчас планируем мероприятия, чтобы наладить контакт с врачами.
Ну и наконец с информационной инфраструктурой тоже не все однозначно, потому что она отличается от региона к региону. Где-то все хорошо, внедрены МИС, РИС, с ними легко технически интегрироваться, а где-то — нет ничего. В этих регионах даже если власти и врачи очень сильно захотят внедрить продукты на основе ИИ, без инфраструктуры это реализовать будет невозможно.
Егор Рыков, директор по развитию медицинского направления бизнеса ООО "НТех лаб":
— По разным оценкам, мировой рынок цифровых сервисов на базе ИИ для сферы здравоохранения составляет от 5 млрд долларов. На нем есть сегмент “Технологии машинного зрения” с 800 млн долларов и подсегмент “Технологии ИИ в медицинской визуализации” с 300 млн долларов. В России по совокупной выручке компаний-разработчиков, которые работают в этой нише, мы примерно оценили этот подсегмент в 50-100 млн. руб. Но есть ряд барьеров, которые не дают разогнаться данному рынку.
Михаил Сумин, сооснователь и операционный директор стартап-студии "Скандерм про":
— В 2015 году, когда мы только начинали работать, ключевой барьер, с которым мы столкнулись, была регистрация медицинского изделия. Для того, чтобы получить регистрационное удостоверение, необходимо порядка двух лет. И за это время у стартапа могут закончиться ресурсы, и он попросту “умрет”, так и не дождавшись РУ. За семь лет мы видели немало таких историй. Радует, что правительство понимает актуальность этой проблемы и ищет пути ускорения регистрации.
Но это та боль, из-за которой мы были вынуждены перестроить нашу бизнес-модель и переключиться на другие сегменты, пока идет регистрация нашего медизделия.
Сергей Сорокин, основатель компании Botkin.AI:
— Мы были первыми, кто прошел регистрацию сервиса на базе ИИ, поэтому это было действительно тяжело. Те, кто подавали документы после нас, проходили тот же путь довольно быстро. Мы потратили на это больше года, потому что было много нюансов. Однако лично я не считаю, что отсутствие РУ — ключевой барьер.
Получение РУ вовсе не означает автоматического притока денег. Я немного не соглашусь с коллегами, которые за последние два года увидели гигантские изменения. Возможно, об ИИ стали больше писать и говорить. Но готовность платить за это совсем не увеличилась.
В экономически благополучных регионах есть какие-то сдвиги, но это частные кейсы, о масштабировании которых говорить не приходится. В медицине сейчас нет денег для ИИ. Их нет, потому что в принципе финансирование ограничено, с одной стороны, а, с другой, те, кто распоряжается бюджетом, пока еще не видят пользу в ИИ. Тому есть масса причин, в том числе и качество ИИ-продуктов.
— Если в государственном здравоохранении денег нет, возможно, они есть в частной медицине? Или в других отраслях? Расскажите, пожалуйста, о вашем опыте привлечения инвестиций.
Анна Мещерякова, сооснователь и CEO в Третье Мнение:
— У нашей компании есть корпоративный партнер — ГК Медси. То, что частная клиника, для которой экономика, эффективность и качество медицинской услуги являются приоритетами, не только выступает инвестором, но и активно внедряет цифровые сервисы, является хорошим сигналом. ГК также участвует в отраслевом акселераторе, в котором самые разные стартапы, включая те, у которых нет РУ, могут представить свои проекты.
Дмитрий Скрипкин:
— Не только у отраслевых инвесторов есть интерес к цифровым решениям. Сейчас мы рассматриваем возможность привлечения инвестиций со стороны игрока, который никак не связан с медициной.
Бизнес понимает, что эта тема востребована, имеет будущее и в нее можно вкладывать деньги. Но мы интересны тем компаниям, которые готовы ждать, потому что быстрого возврата средств тут не получится.
Михаил Сумин:
— Довольно большой интерес есть у корпоративных заказчиков, фармацевтических компаний. Они применяют ИИ в том числе для продвижения своих брендов. Формируется спрос со стороны образовательных медицинских учреждений. Как минимум, на фундаментальные исследования, которые могут привести к пилотному внедрению, средства выделяются. Мы, например, недавно начали сотрудничество с одним из крупнейших вузов.
Сергей Сорокин:
— Наш опыт подсказывает, что необходимо работать с профильными инвесторами, которые понимают систему здравоохранения, область DeepTech. Нужно уметь правильно “упаковывать” свой продукт.
— В октябре 2020 года Правительство утвердило перечень технологий для запуска “регуляторных песочниц”, в числе которых ИИ. Планируете ли вы участвовать в таком эксперименте и что ждете от него?
Анна Мещерякова:
— Я, как участник нескольких рабочих групп по этому направлению, могу сказать, что введение экспериментального правового режима (ЭПР) прежде всего поможет нам подтвердить ценность наших проектов на практике. Мы сможем более масштабно и, что важно, более системно показать эффекты от внедрения этого типа инноваций.
Как раз работа в рамках ЭПР позволяет подготовить доказательную базу. В конечном счете это даст возможность сформировать понятный рынок, что, в свою очередь, поможет решить вопросы и с привлечением инвестиций, и с быстрым ростом компаний, и с выходом на зарубежные рынки и увеличением экспортного потенциала.
Участие в ЭПР предполагает большую работу со стороны стартапа по подготовке пакета документов. Мне кажется, для начинающих компаний есть смысл объединиться и совместно осуществлять ее.
Михаил Сумин:
— Сейчас практически все заявки — на ЭПР, гранты, регистрацию медизделий в чем-то похожи. Было бы очень удобно, если бы было единое окно, чтобы ты мог заполнить одну заявку, а потом дополнять ее отдельными блоками и подавать их в разные организации. Сейчас каждый раз приходится тратить на это много ресурсов, и для начинающих стартапов это непосильный труд. Я слышал, что что-то наподобие одного окна сейчас формируется на площадке ВЭБ.РФ. Это было бы хорошим подспорьем.
Егор Рыков:
— Раньше я работал в Минцифре России, и мы занимались выстраиванием системы мер поддержки. Действительно, сейчас все это объединено на базе ВЭБ.РФ, даже планируется единое окно, а, может, уже и есть, я не знаю. Бесшовная система мер поддержки точно выстроена. Стартап может прийти в Фонд Бортника, получить от 3 до 5 млн руб. на разработку технологии, в том числе медицинской. Позже он может получить 20 млн руб. на разработку продукта, пойти в Сколково по бесшовному механизму.
— Накануне нового года президент Владимир Путин дал поручение Правительству продумать, кто будет нести ответственность за ошибки ИИ, и систему страхования такой ответственности. На ваш взгляд, как это должно происходить на практике? Не приведет ли это к росту издержек разработчиков?
Анна Мещерякова:
— Это один из самых часто задаваемых вопросов, которые мы получаем после выступления с презентацией о нашем продукте. На мой взгляд, разработчикам очень важно знать и информировать пользователей сервиса о том, в каких границах он работает с должным уровнем качества.
Должно быть четко прописано, какая информация должна подаваться на вход, а какая — не должна, потому что сервис не обучен и не сертифицирован работать с ней.
В рамках сертификации, регистрации инструмента в качестве медицинского изделия мы как раз формулируем эти ограничения, метрики качества, точности и другие параметры. Финальная юридическая ответственность за принятое решение остается за врачом.
Дмитрий Скрипкин:
— В самом начале я сказал, что мы не доработали с врачами, поэтому у них сформировалось несколько ложное ожидание от наших систем. Причем, оно забавно двоякое. С одной стороны, врачи хотели бы, чтобы системы работали со 100% точностью, чтобы им вообще ничего не надо было делать. А, с другой, они боятся, что ИИ их заменит когда-нибудь, и хотят остаться в этом процессе, в каком качестве — другой вопрос.
Очевидно, что система не может гарантировать 100% точность по ряду причин. Поэтому, безусловно, решение остается за врачом. И в свете данных президентом поручений очень важно, чтобы нас слишком сильно не зарегулировали. Нужно найти баланс между нашей ответственностью и ответственностью врачей.
Егор Рыков:
— Напомню о знаковом событии 2021 года — принятии Этического кодекса по ИИ в нашей стране. Мне очень нравится заложенная в него концепция: вопросы ответственности и нравственности лежат в первую очередь не в плоскости продукта, а в плоскости его использования.
Мы не заверяем, что наш продукт заменит врача. Лично я, приходя к врачу в роли пациента, хотел бы иметь контакт с ним, потому что мне важно, чтобы обо мне заботились.
Михаил Сумин:
— Если все-таки введут страхование ответственности при применении ИИ, то издержки, конечно, лягут на разработчиков. Но я бы рекомендовал в такой ситуации работать со страховыми компаниями.
И все же это чисто гипотетическая ситуация, и действительно не хотелось бы сильной зарегулированности. Надеюсь, что до этого дело не дойдет, что просто в регистрационном удостоверении будут прописаны особенности использования инструмента на базе ИИ, и на этом вопрос будет закрыт.
Каких решений от Правительства вы ждете, которые позволят этому рынку развиваться динамичнее?
Анна Мещерякова:
— Мне кажется, для нас сейчас очень важно, чтобы цифровые инновационные сервисы, которые представляют участники сегодняшнего круглого стола, вошли в перечень клинических рекомендаций и стандарты оказания медицинской помощи, чтобы мы не в порядке частной инициативы предлагали наши продукты в тот или иной регион, то или иное ЛПУ, а чтобы они внедрялись системно. Также использование систем поддержки принятия врачебных решений стоит включить в критерии оценки качества оказания медицинской помощи.
Сергей Сорокин:
— Самое важное направление, которое бы помогло разработчикам, на мой взгляд, — это стимулирование спроса. Условно говоря, важнее давать деньги не разработчикам, а заказчикам.
В этом направлении есть хорошие примеры: Постановления Правительства N 767 "Об утверждении Правил предоставления субсидии из федерального бюджета на поддержку некоммерческой организацией Фонд развития Центра разработки и коммерциализации новых технологий пилотных проектов апробации технологий искусственного интеллекта в приоритетных отраслях" и № 555 "Об утверждении Правил предоставления субсидии в рамках поддержки проектов по преобразованию приоритетных отраслей экономики и социальной сферы на основе внедрения отечественных продуктов, сервисов и платформенных решений, созданных на базе "сквозных" цифровых технологий". Это стимулирует и продажи, и конкуренцию, и разработку. Какие бы классные продукты вы ни делали, если нет денег у заказчика, то не будет интереса ни у инвесторов, ни у разработчиков.
Дмитрий Скрипкин:
— Важно, чтобы наши продукты попали в тарифы ОМС, чтобы мы понимали, сколько наша работа стоит. В данный момент все участники рынка формируют стоимость своих услуг по своему усмотрению.
Егор Рыков:
— Есть опыт создания дорожных карт развития сквозных цифровых технологий по нескольким областям, в том числе большие данные, ИИ, Интернет вещей. Этот механизм хорошо себя зарекомендовал в качестве централизации функции государственного планирования. Если бы кто-то взял на себя функцию централизации такой аналитическо-плановой деятельности, это было бы здорово и объединило бы всех участников рынка и задало бы им ориентиры.
Также для нас, как для новых участников рынка, актуальна задача получения данных для разработки технологий. Эта зона не урегулирована до конца.
Михаил Сумин:
— Действительно, банки данных — важно, у этого направления хороший экспортный потенциал. И чем скорее мы их создадим, тем будет лучше.
Корреспондент МВ и ФВ Екатерина Погонцева специально для evercare.ru
